
продолжение и окончание главы - в комментариях.
читать дальше
Название: Tarnished Rhapsody
Автор: Hieru Youko
Перевод: Blue Sun
Фэндом: Weiss Kreuz
Оригинал находится здесь:
www.illuminatia.net/en/fictions/wk.html
e-mail автора: [email protected]
Рейтинг: пока – никакого, далее - NC-17
Пейринг: Шульдих/Айя
Жанр: Хентай, романс
Предупреждение автора: WIP (окончание фика планируется автором к лету, возможны некоторые изменения в процессе)
Предупреждение переводчика: некоторые особенности во внешности героев: Оми – брюнет, у Шульдиха золотистые глаза и зеленые волосы и т.д.
Отказ от прав: все права принадлежат правообладателям.
Саммари: Покинув Вайсс, Айя забирает свою любимую сестренку и ищет уединения, где медленно деградирует, пока весьма решительно настроенный Шульдих не решает забрать то, что ему принадлежит.
Глава 2. Courante (Куранте).*
Август 2004.
Часть 1.
Айя
Не иначе как чудо, что я и Шульдих мирно прожили вместе шесть месяцев и никто никого не убил и не покалечил. Назвать эти отношения добрососедскими или отсутствием таковых язык не поворачивается. По крайней мере, с моей стороны. Он вполне удовлетворен тем, что спит на полу и является моим личным диетологом, хотя мы оба знаем, что как второй шеф-повар ресторана он зарабатывает достаточно, чтобы спать где угодно. Как он ухитрился стать вторым шефом в этом маленьком семейном ресторанчике – выше моего понимания.
Каждое утро я просыпаюсь от чудесного запаха завтрака - каждый день нового. Всего за неделю он выяснил мои вкусы, причем о некоторых блюдах я и сам не догадывался. Становится почти страшно, когда задумываешься о том, что он знает обо мне больше, чем знаю я сам. За покупками одного он меня не отпускает - только вместе, от чего я всегда яростно отбрыкиваюсь, но меня легко обводят вокруг пальца. В результате его манипуляций я позволил ему заботиться обо всем, касающемся ведения домашнего хозяйства. Я больше не пользуюсь обычным шампунем, только с фруктовым ароматом, который он обожает, а когда я выказал свое недовольство, появился шампунь на травах, который, помнится, я видел по телевизору - там еще женщина издавала странные звуки, намыливая голову. Я так и не понял, почему Шульдих хохочет, когда видит этот ролик.
Сказать по правде, если не обращать внимания на сам факт вмешательства в мою жизнь, на то, что он как ястреб надзирает за тем, как я поглощаю пищу, и постоянно втягивает меня в то, что он именует «развлечениями», жизнь бок о бок с этой угрозой совсем не плоха. Мне по-прежнему не нравится большинство телешоу, но под его влиянием я увлекся некоторыми западными фильмами про полицейских и адвокатов. Количество книг на книжной полке существенно возросло, и я с изумлением обнаружил, как талантлив Шульдих к языкам. Помимо его родного языка и японского, он бегло говорит по-французски, по-английски и немного по-ирландски - подхватил у психа. Будучи в курсе моих увлечений, он приобрел несколько учебников по английскому и начал со мной заниматься. Более того, он даже купил английские версии некоторых видеоигр и дословно перевел их, чтобы мне было легче обучаться.
Шульдих никогда не оставляет меня в стороне, когда занимается тем, что сам он считает забавным. Ну хорошо, большинство людей тоже считают это забавным, но это не означает, что я обязан разделять их мнение. Однако, ему, похоже, все равно, что я по этому поводу думаю, он просто тащит меня за собой и заставляет участвовать. Возьмем, к примеру, видеоигры, которыми он так увлекается. За последние шесть месяцев я научился в них играть, и он вечно заставляет меня подсказывать ему обходные коды из руководства по стратегии. Как будто мне больше делать нечего…
Страшно подумать, что почти целые сутки я провожу бок о бок с человеком, которого когда-то страстно ненавидел. С тех пор, как он устроился на работу в ресторане, мы почти всегда выходим из дома вместе, и я не знаю, что нашло на Кюоши-сан, но он разрешил Шульдиху заканчивать работу вместе со мной, хотя шеф-повар должен уходить с работы последним. До сего дня я подозреваю немца, поскольку почти все в ресторане как-то подозрительно улыбаются, когда мы с ними прощаемся.
Если быть совсем уж честным, то должен признать, что наслаждаюсь его компанией. Я даже не подозревал, насколько был одинок, пока один шумный идиот насильно не возник в моей жизни, заполнив своим присутствием каждую минуту. Каким-то образом он знает меня лучше, чем я сам, и я, в свою очередь, частенько изучаю его. На собственном опыте я знаю, что чувствуешь, когда он с помощью своей силы копается в мозгах или пытается прорваться в чужие мысли. Множество раз во время наших стычек в прошлом я сопротивлялся болезненному ментальному проникновению, приходилось окружать свой мозг плотными щитами, от чего потом тошнит и чувствуешь себя измученным. Более слабых личностей, вроде Оми и Кена, после просто рвало, по их словам, они переживали заново худшие моменты своей жизни, пока немец взламывал их мозг в поисках нужной ему информации. Не сосчитать, сколько раз я видел, как стекленели глаза моих товарищей по команде под жуткий смех Шульдиха, пока один из нас не кидался в атаку, только чтобы стереть эту ухмылку с его лица.
А сейчас я с ним живу. Какая радость!
Не скажу точно, когда или как, но спустя некоторое время я ослабил защиту. Поначалу, я за ним приглядывал, постоянно держа под рукой нож для сасими, чтобы убить его, если он посмеет на ком-то использовать свою силу. Этого не произошло, зато я обнаружил, каким очаровательным он может быть, и что его мрачноватый юмор находит повсюду отклик. Куда бы он ни шел, ему сопутствует смех, а ближе к закрытию все стекаются на кухню или толпятся вокруг, когда он надзирает за тем, как я поглощаю обед. Не то, чтобы я возражал, но как-то странно видеть, что все вокруг его обожают - ведь он начал работать всего шесть месяцев назад. Совсем не долго - по сравнению с другими… со мной, например…
Яростно тряхнув головой, я рычу, зачерпываю еще одну ложку рисового карри и отправляю в рот, как будто ложка должна мне десять миллионов йен, мои зубы громко клацают о металл. Шульдих замолкает посередине напыщенной речи о том, как он сегодня затеял с Киюоши-сан спор о французском стиле в японской кухне и как планирует победить, и бросает на меня внимательный взгляд. – Что стряслось?
Отрываюсь от созерцания своей тарелки и пристально разглядываю его. Когда же его облик перестал вызывать во мне ярость и отвращение? Мы оба знаем, что я по-прежнему считаю его ответственным за гибель моих родителей и кому Айи-чан. В какой же момент просыпаться от его прикосновений вместо будильника стало настолько привычным, что я перестал нащупывать катану рядом с собой на постели. И нормально питаться тоже стало естественным, а поедая приготовленную им пищу, я больше не готовлюсь к мучительной смерти от яда.
Шульдих моргает, озадаченный выражением, с которым я смотрю на него, затем улыбается, пожимает плечами и возвращается к собственной тарелке. Он давно привык к моему молчанию и продолжает повествование о проведенном им он-лайн исследовании и о своих планах по скрещиванию французской и японской кухни. Заметив, что я не двигаю палочками, он снова поднимает на меня глаза и вздыхает: – В чем дело, чиби? Ты не ешь. Мне бы хотелось видеть на тебе немного жирка, знаешь ли. Тогда ты будешь помягче, когда я буду обнимать тебя. Ты когда-нибудь видел тощего плюшевого мишку? – дразнит он.
Игнорируя его попытки заставить меня вернуться к еде, отставляю в сторону недоеденную чашку с рисом и пристально гляжу на него, пытаясь разобраться в своих запутанных мыслях. Расставив приоритеты, я спрашиваю. – Почему ты ни разу не воспользовался своим даром?
Видимо, удивленный тем, что впервые за все то время, что мы живем вместе, я сам начал разговор, он роняет с вилки кусочек лосося и тот шлепается в соус терияки. Изрыгая поток ругательств, он кидается на кухню, хватает влажную тряпку и торопливо вытирает соус с мата и татами, а потом оттирает пятна со своей любимой футболки с картинкой из Final Fantasy. Выжидательно глядя на него, я терпеливо дожидаюсь, когда он усядется вновь, поменяв предварительно мат на лежащий по соседству. Ухмыляясь в этой своей противной манере, он опирается локтем о стол и опускает на ладонь подбородок. – А почему ты спрашиваешь, красавчик?
Я прищуриваюсь, тем самым давая этому идиоту понять, что не собираюсь повторять или объяснять вопрос. Когда до меня доходит, что он не станет отвечать, наш поединок взглядов заканчивается, и я возвращаюсь к ужину. И как только я кладу в рот кусочек лосося, он заявляет: – Потому что тебе это не нравится.
- … И что?
- И поэтому я этого не делаю.
Я гляжу на него с явным замешательством. Он улыбается и качает головой, поглядывая на меня с выражением «и что мне делать с этим идиотом?», отчего я немедленно ощущаю себя наитупейшим существом в мире. Я прищуриваюсь, а его улыбочка лишь становится шире.
– Глупый котенок. Это потому, что я люблю тебя.
Услышав это, я пялюсь, будто у него выросла вторая голова. Его легкомысленный тон заставляет меня нахмуриться. – Играешь со мной, да, Шульдих? Ты пал небывало низко.
Шульдих заливается смехом и пожимает плечами. – Нет, не играю. Видишь ли, «играть» - это для идиотов, которые видят смысл своей жизни в погоне за симпатичной попкой какого-нибудь мальчика, с криками, цветочками, и выпячиванием груди, и вот с такими людьми я играю. А тебя, мой маленький котенок, я дразню и балую. Это совсем другое.
Припоминаю последний раз, когда он вытащил меня «поразвлечься». Поездом мы добрались до центра Осаки, он усадил меня у окна ресторана быстрого питания и сказал никуда не уходить, оставив перед столом, заваленным куриными нагетсами, картошкой фри и колой. Тем временем он нацепил припасенную заранее маскировку – темный парик и солнечные очки – и вышел на улицу. Я увидел, как он извлек найденный в поезде мобильник и, изображая бурный восторг, начал громко рассказывать по телефону о якобы увиденной им неподалеку за углом популярной рок-группе. Он говорил так громко, что его немедленно обступили девушки и даже некоторые парни. Его неизменный шарм их убедил, и все в радиусе пяти миль рванулись в ту сторону, куда указывал Шульдих, а сам он благоразумно убрался с их пути.
Когда представился шанс, немец пробрался сквозь толпу и нырнул в ресторан. Быстренько избавился от маскировки и присоединился ко мне, заходясь от истерического хохота и запихивая в рот по два кусочка картошки-фри за раз. Никто не обратил на него внимания, ресторан полностью опустел менее чем за пять минут после того, как первая девчонка с воплями умчалась. Где-то через час люди поняли, что их провели, беготня закончилась, и народ снова повалил в ресторан, ругая тех, кто сообщает ложную информацию.
Дурацкая выходка, я только читал о таком, но никогда не видел. Он назвал это «массовым идиотизмом». Я называю это «бессмысленной игрой».
Щелчок по носу выводит меня из раздумий, глаза непроизвольно сходятся к переносице. Он хихикает и вновь усаживается со своей стороны стола. Я угрюмо смотрю на него, но прежде чем я успеваю посоветовать не лгать, он произносит необычно мягким голосом: – Не думай об этом так много, ладно? А то голова заболит. Просто знай, что я живу здесь потому, что люблю тебя – ты мне ужасно нравишься, и я не собираюсь делать ничего из того, что ты презираешь. Хотя не обещаю, что не выкину чего-нибудь потенциально тебя раздражающего – это уже чересчур для меня. Сам знаешь, мне нужна ежедневная порция веселья, - он делает паузу и тихонько хихикает. – Только не забудь – твоя задница принадлежит мне, а если кто на нее покусится – то мне придется его убить.
Как я понимаю, на спасение мне уже надеяться нечего, так что я просто бросаю на него еще один яростный взгляд и возвращаюсь к еде. Мы еще не раз поцапаемся, но сначала мне надо подумать.
И при чем тут вообще моя задница?
* Courante
Куранта — (франц. courate) придворный. танец 16-17 вв. По свидетельству теоретика танца Т. Арбо (16 в.) исполнялся ещё в 1530 как танцевальная. игра. Как бытовой танец исчез…
(Музыкальная энциклопедия)
@настроение: Подсунь свою мечту врагам, может быть они погибнут при ее реализации. (Ежи Лец)
@темы: Weiss Kreus, "Tarnished Rhapsody", фанфики, Шу-Ран
Verlis - дальше будет, но чуть позже.
elena3000000 - браво! Нельзя недооценивать Абиссинца!
Ждем и предвкушаем
Моя челюсть падает, я пялюсь на него, а он приподнимает одну бровь, протягивает руку и вынимает из моих пальцев проклятущий пульт дистанционки и включает телевизор. Небольшую комнату тут же заполняют звуки блаженного хрюканья мужчины и похотливые стоны рыжего, камера сфокусирована на насаживающемся на длинный член парне, которого мужчина шлепает по заднице и по члену, грубо обзывая. Отрываюсь от экрана и смотрю на Айю, который слегка покраснел, но умудряется сохранять на лице нейтральное выражение.
- О, гм, хаха, это? – тыча пальцем в экран, слабым голосом переспрашиваю я, отнимаю пульт и снова выключаю телевизор. Готовясь к неизбежному, вздыхаю и прокашливаюсь, но подняв на него взгляд, вижу смущение и любопытство на дне этих темных аметистовых озер, из всех сил пытающихся казаться ледяными. – Ну… да, что-то вроде этого я бы хотел сделать с тобой.
- Что-то вроде этого?
Улыбаюсь. – Это, дорогуша, называется «трахаться». Я хотел бы сделать с тобой намного больше, но главное – завоевать твое сердце и заняться с тобой любовью.
- Трахаться? И чем это отличается от того, что ты хочешь?
Со стоном я пододвигаюсь поближе к нему, пытаясь скрыть выпуклость в штанах, и пристраиваю подбородок рядом с его пальцами. – Ну ладно, - снова откашливаюсь, стараясь придумать, как все объяснить восхитительной, но неосведомленной любви всей моей жизни. – Ну, видишь ли, трахаться это когда двое, эээ, или более людей ищут друг с другом сексуального удовлетворения. Этим можно заниматься с совершенно чужими людьми, или эээ, иногда, с самим собой. Самым лучшим примером может быть Балинез, у него вечно менялись женщины, с которыми он никогда больше не общался. Они просто получали физическое удовольствие, без каких-либо эмоциональных привязанностей.
Айя внимательно смотрит на меня, осмысливая полученную информацию, и кивает, ужасно напоминая прилежного студента, не хватает только блокнота и ручки. Всю эту ситуацию можно считать забавной, но сейчас я изо всех сил стараюсь объяснить котенку разницу между порно и тем, чего я хочу, и можете мне поверить, это далеко не простая задача.
Очередной раз откашлявшись, скребу затылок, похоже, румянец на моем лице, появившийся, когда он застукал меня за свиданием с ДВД, останется навечно. – Я хочу с тобой … заняться любовью. Я уже говорил, что люблю тебя и хотел бы заняться сексом, когда ты ответишь на мои чувства. Не знаю, как другие люди определяют секс между двумя влюбленными, но для меня это значит, что никто другой меня не привлекает. Я хочу не трахаться, а заняться любовью, потому что люблю тебя, - Черт, я несу чепуху.
Между нами вновь воцаряется молчание, мои глаза прикованы к пятнышку на одеяле, которое кажется невероятно интересным, я жду, пока он придет к какому-нибудь выводу или выкинет меня к чертям отсюда. Кажется, проходит уйма времени, прежде чем он произносит: – Ты можешь сделать это.
От неожиданности я давлюсь слюной и вскидываю расширившиеся глаза, на его лице выражение безмятежной решимости. – Чч….что? - переспрашиваю я голосом, чуть громче мышиного писка.
Айя разворачивается ко мне с решительным видом. – Прошло десять месяцев, четыре с тех пор, как ты признался. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь … ответить, но думаю… Это хорошо.
Моргаю и глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться и желая получить более твердое подтверждение своей крохотной надежде. – Гм… Мы оба знаем, что я дурак, так что… А поточнее нельзя?
Он бросает на меня раздраженный взгляд и перефразирует: - Я не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить тебя. Не уверен, что вообще могу испытывать это чувство к кому-нибудь, за исключением Айи. По крайней мере, мне известно, что не иметь секса – это больно. У тебя никого не было десять месяцев и я… - он слегка краснеет, становясь как никогда прекрасным. – Я согласен… Чтобы ты… занялся со мной любовью.
Я поражено выпрямляюсь и вглядываюсь в него, а он опускает голову и еще больше краснеет, рассматривая свои руки. Беру его ладони в свои. – Айя, я могу подождать. Не нужно этого делать ради меня.
Раздражение полыхает в его полуприкрытых глазах, и он выдергивает ладони из моей неуверенной хватки. Расстегивая рубашку, рычит: - Сейчас или никогда.
Одной рукой останавливаю его и улыбаюсь, он подвигается поближе, другой рукой я обнимаю его за талию. – Ну ладно, любимый. Но мы сделаем это моим способом, хорошо? – шепчу я, и когда он согласно кивает, наклоняюсь и втягиваю его нижнюю губу в рот, слегка посасывая нежную плоть. Он уже не скрывает любопытства, а я, посмеиваясь, слегка отодвигаюсь. – Закрой глаза. Если захочешь все остановить – скажи мне, ладно?
Он кивает и закрывает глаза. Я вновь завладеваю его губами, обводя нижнюю губку языком, посасывая и медленно лаская. Через некоторое время он, наконец, улавливает намек, а может, просто случайно приоткрывает губы, давая мне возможность оказаться там, куда я годами мечтал попасть. Нахожу его язык, смакуя неповторимый вкус, сладость и легкий привкус мятной зубной пасты. Изучаю его рот, лаская языком, и с невероятным удовлетворением ощущаю, как он слегка оседает в моих руках. Его язык застенчиво касается моего. Это медлительный и осторожный танец, где я веду, а он поразительно отзывчив и даже проявляет инициативу.
Не прерывая поцелуя, я толкаю его на кровать и медленно расстегиваю его пижаму, наблюдая, нет ли признаков неудовольствия. С верхней частью пижамы никаких проблем не возникает, и я начинаю неторопливо исследовать его торс, по ходу дела выявив на левом боку, чуть ниже ребер, несколько точек, которые требуют более пристального изучения. Когда он с угрозой впивается в мои губы, я ухмыляюсь и опускаю руку ниже. Быстро стягиваю с него штаны и с удивлением обнаруживаю, что белья под ними не наблюдается.
Почувствовав мое удивление, он краснеет, прерывает поцелуй и еле слышно шепчет мне в губы: - Слишком много возни.
Посмеиваясь, осыпаю его уже покрасневшие и слегка вспухшие губы целомудренными поцелуями. – Вот это мой котенок…
Мурлыча, начинаю нацеловывать его подбородок, его вкус опьяняет меня. Тихонько покусываю мочку и с удовольствием слышу, как обычно молчаливый рыжик негромко стонет. Посвятив еще немного времени этому чувствительному участку, перехожу к исследованию груди, втягивая один затвердевший сосок в рот и обводя языком. Айя хватает ртом воздух, выгибаясь дугой. Я немедленно подхватываю его под спину, поддерживая. Пару раз он вздыхает уже спокойнее, затем расслабляется, и я медленно опускаю его обратно. Некоторое время я покусываю и посасываю его соски, счастливо улыбаясь тому, что оказался первым (и я позабочусь, чтоб единственным), кто исторг у него эти тихие всхлипы и вздохи.
Добравшись до его животика, целую расслабившиеся мускулы, которыми не слишком часто пользовались за последние месяцы, его тело все еще в хорошей форме, но из-за отсутствия постоянных тренировок стало более женственным на вид и на ощупь. Вылизываю и подразниваю его пупок, и он слегка дергает ногой. Подняв глаза, вижу полный досады аметистовый взгляд. Улыбаясь, советую: - Закрой глаза, сладкий мой. Чувствуй, а не смотри.
Он тихонько хмыкает и падает на подушку, бормоча что-то о «высокомерном немецком ублюдке…» За что и получает укус. Прежде чем он успевает дать сдачи и прервать все веселье, быстро начинаю вылизывать его полунапряженный член и замираю от его вскрика. Я усмехаюсь и несколько раз прохожусь поцелуями по всей длине, а затем беру головку в рот. Он судорожно хватает ртом воздух и дергается, вбиваясь в мой рот, а затем брыкаясь, садится и выдыхает: - Ч… что ты делаешь? Это… грязно!
Успокаивающе улыбаюсь и толкаю его обратно, одной рукой перехватывая его запястья над головой. – Не у тебя, любимый, - вновь завладеваю его членом и начинаю медленно сосать, удовлетворенно мыча и посылая вибрацию вокруг его члена. Учитывая, что он даже никогда не мастурбировал прежде, ничего удивительного, что он замирает, и волна горькой сладости заполняет мой рот. Без колебания сглатываю и начисто вылизываю его член, затем целую его в губы, делясь его собственным вкусом. – Видишь, совсем не плохо, - шепчу я ему на ушко, покрывая его лицо легкими поцелуями.
Все еще задыхаясь, он медленно открывает глаза, в которых тает туман страсти, и поворачивается ко мне, слегка хмурясь. Непонимающе моргаю, а он ложится на бок лицом ко мне. Его рука тянется вниз, и я шиплю и напрягаюсь, когда моя эрекция оказывается в его руках. – Ты же не… закончил.
Со стоном, медленно толкаюсь в его ладонь. – Я… не думаю, что ты готов, лучше мне пойти в ду…
- Сделай это.
Я прищуриваюсь: - Айя… ты…
Его решительный взгляд останавливает мои протесты, и я киваю. – Сейчас вернусь, - быстро говорю я, торопливо выбираясь из постели и совершая безумный бросок в ванную.
Я наблюдаю, как он мчится в ванную, будто у него задница горит, и утыкаюсь лицом в подушку, задаваясь вопросом – считается ли то, что я собираюсь позволить ему со мной сделать, падением. Тянусь за пультом и включаю телевизор, там рыжего трахают одновременно уже трое мужчин, один имеет его в анус, а он попеременно отсасывает двум другим. Стоны блаженства заглушают производимый Шульдихом шум, а я отчаянно краснею. Громкое «Ага!» раздается одновременно с издаваемым мужчиной хрюканьем, белая жидкость заливает лицо парнишки, и в этот момент из ванной появляется Шульдих. Морщась при виде происходящего по телевизору, он тянет руку и выключает его. – Не смотри это, - мрачно заявляет он.
Я выгибаю бровь при этом заявлении. Разве не он дрочил, созерцая это?
Будто прочитав мои мысли, Шульдих залезает обратно в кровать и, улыбаясь, наклоняется ко мне и целует. – Ты намного лучше какого-то дешевого порно… Просто кощунство, что этот щенок старается походить на тебя, он - просто жалкая подделка.
Чувствуя, как к лицу приливает кровь, я бросаю на него угрожающий взгляд за такие отвратительные слова. Он смеется и обхватывает ладонями мое лицо, покрывая нежными поцелуями. – Ах, это называется сладкими речами и это только для тебя, любовь моя.
- Хватит болтать, - ворчу я и еще разок пинаю его ногой.
Он ухмыляется и глубоко целует меня, добиваясь стонов, пока у меня не кончается воздух в легких. Опускаясь вниз, он еще разок целует мой обмякший член, а потом я слышу как со щелчком открывается крышечка. Аромат ванили заполняет комнату, я знаю этот запах – такой же был у лосьона для рук, который недавно всучила нам Кейко, приговаривая, что это чей-то подарок, а ей он не нравится. Я тихонько вскрикиваю и выгибаю бедра, чувствуя, как скользкий холодный палец входит в мой анус, и дергаюсь от легкого дискомфорта при вторжении. Шульдих прижимает меня обратно и сгибает палец внутри. Внезапно, от этого простого движения я таю и издаю стон удовольствия. Он начинает двигать палец взад-вперед, и вскоре к нему добавляется второй, затем третий, они растягивают меня, делая паузы, давая привыкнуть к ощущению.
Пальцы задевают какую-то точку… что-то… внутри, и я вскрикиваю от переполняющего меня острого наслаждения, заставляющего трепетать и жаждать продолжения. Шульдих тихонько шепчет: «вот оно» и несколько раз поглаживает это местечко. Думаю, он наслаждается издаваемыми мной криками больше, чем самим процессом. И как только мне начинает казаться, что я снова взорвусь только от прикосновения его пальцев, он извлекает их, заставляя меня просить о большем. Он нависает сверху и хватает меня за подбородок, заставляя поднять взор. Я смотрю в его глаза и с немалым удивлением вижу там помимо откровенного желания нерешительность и беспокойство. – Ты уверен, Айя? – тихо спрашивает он.
Внимательно смотрю на него, тот же самый вопрос крутится в моей голове, и каждый раз ответ один. - … Да, - отвечаю я после нескольких секунд молчания.
Он ослепительно улыбается, крепко меня целует и разводит мои ноги в стороны. Закрываю глаза и выдыхаю, чувствуя, как кончик его члена медленно входит в меня. Боль сильнее, чем я ожидал, так что даже перехватывает дыхание. Он немедленно замирает, давая возможность привыкнуть. Несколько вдохов - и я расслабляюсь, тогда он снова двигается вперед, проникая глубже. Еще одна остановка, я открываю глаза и вижу, что он блаженно жмурится, как будто только что умер и попал в рай. Осознание, что это именно я дарю ему наслаждение, возбуждает, и я медленно шевелюсь под ним, давая понять, что можно продолжать.
Шульдих понимает меня правильно и начинает двигаться, медленно толкаясь внутрь и наружу, вскоре боль перерождается в интенсивное наслаждение, от которого я задыхаюсь. Обнимаю его за шею, вспомнив действия парнишки в порнофильме, и обхватываю ногами его талию. Он тихо рычит – Твою мать…Определенно, придется купить тебе хорошей порнушки… - и убыстряет движения.
Некоторое время я не могу думать или осознавать происходящее – только те невероятные вещи, которые вытворяет его член. Очень скоро Шульдих начинает постоянно задевать ту точку наслаждения, заставляя меня дергаться и издавать громкие возбужденные вскрики. Смутно радуюсь, что живу в столь низкопробной квартире, на этом этаже и снизу никто не поселился, так что некому будет жаловаться на шум. Может быть, только что я совершил еще один грех.
Не могу точно сказать, как долго продолжаются эти божественные ощущения, но в какой-то момент я тихо вскрикиваю, мое тело напрягается и снова происходит взрыв, на сей раз более интенсивно. Шульдих издает сиплый удовлетворенный хрип, и сперма наполняет меня. Тяжело дыша, он чуть не обрушивается на меня сверху, но успевает перекатиться на кровать. Он разворачивает меня, крепко обнимая.
Немного очухавшись, чувствую себя опустошенным. Моргаю, пытаясь побороть сонливость, и поднимаю на него глаза. Пользуясь моментом, он покрывает мое лицо поцелуями, улыбаясь идиотской улыбкой. – Мой, - заявляет он, крепче обхватывая меня и прижимая к себе. Поначалу я сопротивляюсь, но, похоже, силы окончательно покинули меня. Я сверкаю глазами, а он улыбается и вновь целует меня в губы. – Неужто ты думаешь, что я кого-нибудь подпущу близко к тебе? Ты мой, котенок.
Рычу: - Не смей контролировать меня, Шульдих.
- И думать не смел, любовь моя. Но я уж позабочусь, чтобы никакой другой мужчина и близко к тебе не подошел. Ты сам сказал, что не знаешь, сможешь ли полюбить другого, верно? Таким образом, мне надо только позаботиться, чтобы никто не навязал тебе свою любовь, и ты знал только мою, и может быть, у меня появится шанс!
Я неверяще пялюсь на него: - … Ты невозможен.
- А ты невероятен, - ухмыляется он и нежно целует меня в лоб. – А теперь давай спать, любовь моя. Когда придет время принять душ и собираться на работу, я разбужу тебя.
Фыркаю и устраиваюсь в его руках, впитывая тепло его тела, закрываю глаза. Эти объятия слишком уж удобны на мой вкус. Не знаю, что из всего этого выйдет, но почему-то чувствую, как становится легче давящий на мои плечи тяжкий груз, а этот мужчина больше не Шварц, а тот, кому в будущем я смогу доверять.
ТВС
Расстегивая рубашку, рычит: - Сейчас или никогда.
Узнаю Аю, похоже, он вообще не признает полумер. Крепость под названием Ая пала... И за что Шульдиху такое счастье? *завидует*.
я бы сказала даже, что крепость напала сама...
Tasmit606 - вам спасибо, что так долго ждали
Z.Lenka - ты тоже нас постоянно радуешь, "Все относительно" - просто чудо!
Asaha85 - надеюсь, следующего продолжения не придется ждать так долго
Z.Lenka -
Naele -
Обожаю...
Спасибо